Когда крупный фестиваль объявляет свою конкурсную программу, несколько фильмов из списка сразу же зачисляются в фавориты. Напротив их названий критики и киноманы как бы мысленно ставят галочку: «Смотреть обязательно». Появилась такая галочка и рядом с «Подбросами» Ивана И.Твердовского, когда свои фестивальные ожидания опубликовал 29-ый «Кинотавр». Если честно, то от автора «Класса коррекции» и «Зоологии» ждали очередной кинопровокации – жесткой и яркой одновременно. Но с провокацией не сложилось, хотя без призов фильм с фестиваля не уехал: его наградили за операторскую работу и за лучшую женскую роль (что, впрочем, стало уже чем-то вроде традиции: в 2016-м Наталья Павленкова, сыгравшая в «Зоологии», победила на «Кинотавре» в номинации «Лучшая актриса»). А после смотра в Сочи «Подбросы» начали активно «фестивалить» по нашим городам и весям, например, участвовали в конкурсе нижегородского фестиваля нового российского кино «Горький fest». Ну и без Карловых Вар, разумеется, не обошлось: туда Иван И.Твердовский ездит с каждой своей работой. С «Подбросами» все по-другому. В их центре очень странный герой – сильный и хрупкий одновременно. Его болезнь (Денис не чувствует боли) тоже легко принять за фантастическое допущение, но, на самом деле, такое заболевание существует, и имя ему – анальгезия. То есть, по большому счету, фэнтезийного в «Подбросах» нет ничего. Тем не менее, первые минут десять фильм умело маскируется под антиутопию – к такому восприятию подталкивает и стилистическое решение, и наличие в кадре бэби-боксов, которых в России, как вы понимаете, нет. Потом, правда, выясняется, что действие происходит все-таки у нас и в наше время. И тогда сразу возникают вопросы.
«Подбросы» – это своего рода инвектива против коррумпированности судов и вседозволенности «охранки» (в данном случае речь идет о работниках ДПС). Но Иван Твердовский палку явно перегибает: я не верю происходящему, когда «мент» орет в мегафон на всю улицу, что пора делить бабки, не верю, когда десяток судебных дел «обслуживаются» с помощью одного и того же потерпевшего, который попадает под машины с регулярностью раз в неделю… Другими словами, баланс между выдуманным и реальным в «Подбросах» не просто нарушен – он и критики-то не выдерживает. Ведь не случайно журналисты «путаются в показаниях», когда пытаются определить жанр фильма: его называют то притчей, то комиксом, то антиутопией, то «карикатурой на действительность»… Потому что слишком утрированным получилось высказывание, слишком пережатым – не понимаешь, как воспринимать.
При этом никто не спорит, что «Подбросы» – клубок «жирных» метафор, который, впрочем, распутывается весьма легко. Детский дом – детство; выход за порог – взросление; мальчик, который корчится на кафельном полу в туалете – визуализация боли, которую испытывает подросток, сталкиваясь с миром взрослых. (Ну а слова «Терпи, терпи» вообще слоган фильма) Однако, если приглядеться, ничего более глубокого за этим слоем метафор нет. Зато есть другое: от фильма остается привкус какой-то подростковой обиды (или, простите, подросткового инфантилизма). То есть такую историю вполне мог бы придумать подросток, который уверен, что все взрослые вокруг – бяки, и его, маленького, обижают, поэтому нужно срочно забиться в угол и реветь-реветь-реветь – да так, чтобы стены дрожали…
Кстати, такой «подростковый подход» очень многое объясняет: становится понятной и искаженная картина мира (ведь нам всё показали через призму полудетского восприятия, где все взрослые – злые и страшные), и преувеличенная любовь мамы (такая горячая, что до инцеста – полшага), и желание спрятаться назад в норку (вернуться в детство, сиречь, в детский дом). Впрочем, такое толкование было бы слишком примитивно, разве не так?
Источник: kinoafisha.info