Смешались в кучу груди, муди — едва прикрытые нижним бельём. А по какому поводу полуголое побоище? Всё ради материальных благ, в данном случае распродажи телевизоров. Скидывайте одежду — получите скидку на товар. Вроде честно — но как-то мерзковато.Эта открывающая сцена задаёт тон фильму: впереди полтора часа обнажённой людской натуры, зачастую неприглядной. Только она обнажена уже не в буквальном, а в переносном смысле.
Название «Без лица» застолбили ещё пару десятилетий назад, экая незадача. Впрочем, оно и не было бы идеально подходящим для истории здешнего протагониста Яцека: оный действительно теряет лицо (вот тут смысл снова буквальный) — но затем получает новое. Чужое. И сам становится чужим.
В основу драмы с элементами комедии легли два реальных факта: в Польше действительно возвели статую Иисуса, которая превзошла по росту Христа-Искупителя из Рио-де-Жанейро, и успешно провели первую в Европе операцию по полной трансплантации лица. Но в жизни эти факты не были связаны — а в фильме их объединил вымышленный Яцек. Ведь авторы задались целью не хроникально перенести на экран реальность, а рассказать своеобразную притчу. Отсюда ряд условностей: страшное падение лишает Яцека только лица, прочее тело остаётся прежним, да и сам Яцек не меняется. Но этого оказывается достаточно, чтобы многие близкие превратились в дальних.
К слову, именно с Яцеком связана одна из главных закавык: несмотря на ряд эмоциональных сцен, он простоват, больше похож на функцию, чем на живого человека. Обгоревший Ники Лауда из «Гонки» превозмогательно сражался, потерявший нижнюю часть лица Эдуар Перикур из «До свидания там, на верху» артистично саморазрушался — а Яцек ни то ни сё. Под финал его история и вовсе скатывается в невнятность; в «Лице» нет не только яркой точки, но и перспективного многоточия.
Фильму в целом не хватает стройности: вместо чёткой единой линии — набор сцен. Куда больше, чем гладкость повествования, авторов интересовала передача атмосферы и нравов. «Лицо» — мини-энциклопедия польской жизни, с сильным уклоном в религиозность: показываются и рождественская служба, и поминки, и Первое Причастие, и экзорцизм, и пресловутое возведение статуи Христа. Однако Церковь представлена здесь не в сиянии непогрешимости — напротив, ей достаётся изрядная доля подколок.
Столь же неоднозначна система здравоохранения: она спасает Яцека и даёт ему шанс вернуться к прежней жизни — но выставляет немалый счёт и отказывает в присвоении инвалидности, а значит, и в пенсии.
Третья медаль с двумя сторонами — семья. В ней можно найти и поддержку, и суеверное отчуждение. Для пущего нагнетания абсурда и холода фильм показывает могильную драку.
«Лицо» не стесняется жёсткости: здесь хватает цинизма и неполиткорректности, то и дело звучит знаменитое польское ругательство «kurwa», по многозначности пытающееся тягаться с англоязычным «fuck». А когда фильм решает, что сугубо лобовой атакой до зрителей в полной мере не достучаться, он вооружается более тонкими инструментами — деталями. Например, показывает, какими разными могут быть фотографии одного и того же человека: обручальная, медицинская, рекламная… Да что там, эффективной деталью способен быть даже зуб: сначала у любимого кривоватый родной зуб — это трогательно и привлекательно; потом ровная вставная челюсть — и былая симпатия катится в тартарары (не только из-за стоматологических изменений, конечно).
Казалось бы, лента изготовлена по проверенному рецепту: с бессердечием, кровью, фарсом и едкой сатирой соседствуют доброта, надежда, мягкий юмор — контрастность усиливает их сочетание. Да и проблема невольного превращения по-прежнему притягивает внимание. «Лицо» справляется вполне достойно… но проигрывает ряду предшественников. Взять тот же «До свидания там, наверху» — он был и искромётнее, и горше. Здешняя могильная драка — детский лепет по сравнению с тамошними гробовыми махинациями; то же касается раскрытия тем принятия и отвержения, самопожертвования и эгоизма. Хотя именно на лице расположено «зеркало души», «Лицу» не хватает душевности.
Источник: kg-portal.ru