Набожный Александр почти случайно узнаёт, что священник Бернард Прейна, когда-то домогавшийся его, всё ещё работает с детьми. Он пишет кардиналам и прочим епископам с просьбой разобраться в ситуации, но его лишь кормят обещаниями: мол, да, это ужасно, но ничего поделать не можем. Сам священник-педофил при встрече вроде бы и раскаивается, но постоянно заявляет, что он тоже, представьте себе, жертва и вообще больной человек. Александр начинает информационную кампанию против такой несправедливости, которую вскоре подхватят Франсуа и Жиль — незнакомых людей объединяет общая травма. Вместе они намерены добиться суда над Прейна и всеми, кто покрывал его преступления.Стоящие в опасной близости слова «Франсуа Озон» и «фильм про педофилию в католической церкви» с ходу вызывают вполне определённые образы и самые разные домыслы. Очень интересно было посмотреть, как именитый режиссёр будет работать с настолько щепетильной темой, где легко уйти в эмоциональную манипуляцию, а любое неверное движение может звонко отозваться в сердцах общественности. От провокатора Озона ждали чего угодно — ехидности, откровенности, избыточности, трансгрессивных движений и громкого протеста. Но мало кто ждал, что режиссёр пойдёт в диаметрально противоположную сторону (что в своём роде, конечно, тоже протест) — к сухому академизму и отстранённому взгляду а-ля оскароносный «В центре внимания», чей постер Франсуа так ненавязчиво повесил на стену в своём фильме.
Причина такой холодности, видимо, в том, что изначально «По воле божьей» задумывался как фильм неигровой, безупречной журналистской документалистикой, призванной сорвать покровы с проблемы, о которой все знают, говорят о ней и шутят, но делать ничего не хотят. По каким-то причинам идея не выгорела, фильм снимали уже вполне себе постановочным, но документальная интонация, структурность и некоторая авторская дистанция сохранились. «По воле божьей» — это попытка беспристрастно и объективно рассказать о событиях и людях, которые должны трогать и цеплять за живое сами по себе, без активного включения сверху. Идея понятная и даже логичная, но, к сожалению, едва ли в игровом кино работающая — драма героев натурально сильна, но в абсолютно управляемом пространстве фильма они так и остаются говорящими головами, муторно и нудно дискутирующими на острые темы.
Во всём том же «В центре внимания» академизм был мерой необходимой — фильм рассказывался с точки зрения журналистов, которым по долгу работы надо действовать (или хотя бы стараться действовать) с холодной головой. Озон же помещает нас среди жертв и личных трагедий, но сам смотрит на них сквозь двухстороннее стекло, не позволяя толком ни себе, ни зрителю почувствовать боль, гнев и многолетние обиды. Он намеренно отсекает всякую выразительность, строит фильм как бы из кусочков «настоящей жизни», очень опосредованно связанных драматургией, и даже в самые надрывные моменты предпочитает не приближаться к героям слишком сильно. Несмотря на все старания актёров, для фильма они так и остаются статистами, не людьми с чувствами и страхами, а удобными трансляторами антиклерикальной «сути» — оправданной и правильной, но уж очень безжизненной.
«По воле божьей» остаётся очередным криком в пустоту, социальным плакатом, говорящим о том, что все и так, в общем, знают. При всей угрюмой серьёзности и журналистских амбициях в решении проблемы он вряд ли будет эффективнее любой дурацкой шутки или задорной песни про священников-педофилов. Озон рассказывает историю очень смелых людей, но сам даже вполовину не так смел: он будто ждёт, что материал всё сделает за него, и надеется выйти сухим из воды. А ведь именно здесь манипуляция, может, и не помешала бы.
Источник: film.ru