Обзоры фильмов
Рецензия на фильм «Ральф против интернета» |
 Прошло шесть лет с тех пор, как Ральф наконец обрел свое счастье в пиксельном мире. Его все так же ежедневно сбрасывают с крыши здания, которое он разрушает, но его это вполне устраивает, ведь теперь после работы он от души может повеселиться вместе с лучшей подругой Ванилопой. Вот только звезда «Сладкого форсажа», кажется, уже не получает удовольствия от ежедневной рутины — гонки стали слишком предсказуемыми, а компании одного лишь Ральфа ей недостаточно. Поэтому, когда ее игра оказывается под угрозой отключения, она с радостью отправляется с лучшим другом в неизведанный мир интернета.Уже ни для кого не секрет, что современные мультфильмы далеко не всегда пытаются в первую очередь угодить своей целевой аудитории — детям. В случае с сиквелом «Ральфа» ситуация крайне запутанная. С одной стороны, десятки известных современному ребенку персонажей в качестве отсылок и экскурс во внутренний мир всемирной паутины, поданные в яркой обертке, способны захватить внимание юной публики. С другой стороны, «Ральф против интернета» настолько пытается попасть в повестку дня и ломается под тяжестью фансервиса, что из-за этого страдает самое главное — сюжет, который однозначно уступает в своей увлекательности и цельности первой части. Основной посыл здесь крепко выдержан в современных реалиях «Диснея», в соответствии с которыми теперь не обязательно, чтобы принц спасал принцессу, ведь любовь романтическая уже давно уступила место любви к другу, к семье или к своему народу. Так и «Ральф против интернета» исследует дружбу под новым углом, говоря нам о том, что настоящий друг не стремится удержать, он должен уважать потребности и желания другого и просто отпустить. Однако все это меркнет под попытками мультфильма идти в ногу со временем и раскрыть как можно больше таких актуальных вопросов, как женская эмансипация (именно Ванилопа пытается вырваться из «тисков дружбы» Ральфа), захват всех сфер нашей жизни интернетом, добравшимся даже до лампового мира игровых автоматов, и массовая фрустрация (казалось бы, у Ванилопы есть все для счастливой жизни, но тем не менее изнутри ее разъедает неудовлетворенность). Конечно, ошибочным будет называть «Ральфа» гимном феминизма, с этим статусом прекрасно справляются «Холодное сердце» и «Моана», но совсем закрыть глаза на тенденцию не получится. Так, например, одним из лучших моментов по праву можно считать встречу Ванилопы с полным составом диснеевских принцесс, отпускающих шутку о том, как их жизни изменились, когда в них появился мужчина, а затем и самостоятельно спасающих представителя сильного пола. Кроме того, именно слабость Ральфа поставлена здесь в центр истории, ведь это он не может справиться со своей зависимостью от подруги и стать наконец самостоятельным. А в довершение к и без того мощному набору женских персонажей прибавились еще двое — гонщица Шэнк, возглавляющая собственную банду и раздающая мудрые советы о дружбе, и глава местного YouTube по имени Классс, воплотившая на экране образ современной бизнес-леди. Тем не менее в сиквеле «Ральфа» предостаточно моментов, ради которых его стоит смотреть, хоть и восторг они вызовут, скорее, у взрослых. Камео Стэна Ли, малыш Грут, отвечающий на вопросы фанатов, пародия на зомби-апокалипсис (финальный босс в виде человеческой «ральфоножки», конечно, спорный, но явно запоминающийся), гэги про YouTube — в общем, радостей для любителей фансервиса тут хоть отбавляй. И напоследок, не забудьте дождаться сцен после титров, возможно, они порадуют вас больше, чем сам фильм. Источник: kinoafisha.info
|
22 Ноября 2018 0
Рецензия на фильм «Подбросы» |
Когда крупный фестиваль объявляет свою конкурсную программу, несколько фильмов из списка сразу же зачисляются в фавориты. Напротив их названий критики и киноманы как бы мысленно ставят галочку: «Смотреть обязательно». Появилась такая галочка и рядом с «Подбросами» Ивана И.Твердовского, когда свои фестивальные ожидания опубликовал 29-ый «Кинотавр». Если честно, то от автора «Класса коррекции» и «Зоологии» ждали очередной кинопровокации – жесткой и яркой одновременно. Но с провокацией не сложилось, хотя без призов фильм с фестиваля не уехал: его наградили за операторскую работу и за лучшую женскую роль (что, впрочем, стало уже чем-то вроде традиции: в 2016-м Наталья Павленкова, сыгравшая в «Зоологии», победила на «Кинотавре» в номинации «Лучшая актриса»). А после смотра в Сочи «Подбросы» начали активно «фестивалить» по нашим городам и весям, например, участвовали в конкурсе нижегородского фестиваля нового российского кино «Горький fest». Ну и без Карловых Вар, разумеется, не обошлось: туда Иван И.Твердовский ездит с каждой своей работой. С «Подбросами» все по-другому. В их центре очень странный герой – сильный и хрупкий одновременно. Его болезнь (Денис не чувствует боли) тоже легко принять за фантастическое допущение, но, на самом деле, такое заболевание существует, и имя ему – анальгезия. То есть, по большому счету, фэнтезийного в «Подбросах» нет ничего. Тем не менее, первые минут десять фильм умело маскируется под антиутопию – к такому восприятию подталкивает и стилистическое решение, и наличие в кадре бэби-боксов, которых в России, как вы понимаете, нет. Потом, правда, выясняется, что действие происходит все-таки у нас и в наше время. И тогда сразу возникают вопросы. «Подбросы» – это своего рода инвектива против коррумпированности судов и вседозволенности «охранки» (в данном случае речь идет о работниках ДПС). Но Иван Твердовский палку явно перегибает: я не верю происходящему, когда «мент» орет в мегафон на всю улицу, что пора делить бабки, не верю, когда десяток судебных дел «обслуживаются» с помощью одного и того же потерпевшего, который попадает под машины с регулярностью раз в неделю… Другими словами, баланс между выдуманным и реальным в «Подбросах» не просто нарушен – он и критики-то не выдерживает. Ведь не случайно журналисты «путаются в показаниях», когда пытаются определить жанр фильма: его называют то притчей, то комиксом, то антиутопией, то «карикатурой на действительность»… Потому что слишком утрированным получилось высказывание, слишком пережатым – не понимаешь, как воспринимать. При этом никто не спорит, что «Подбросы» – клубок «жирных» метафор, который, впрочем, распутывается весьма легко. Детский дом – детство; выход за порог – взросление; мальчик, который корчится на кафельном полу в туалете – визуализация боли, которую испытывает подросток, сталкиваясь с миром взрослых. (Ну а слова «Терпи, терпи» вообще слоган фильма) Однако, если приглядеться, ничего более глубокого за этим слоем метафор нет. Зато есть другое: от фильма остается привкус какой-то подростковой обиды (или, простите, подросткового инфантилизма). То есть такую историю вполне мог бы придумать подросток, который уверен, что все взрослые вокруг – бяки, и его, маленького, обижают, поэтому нужно срочно забиться в угол и реветь-реветь-реветь – да так, чтобы стены дрожали… Кстати, такой «подростковый подход» очень многое объясняет: становится понятной и искаженная картина мира (ведь нам всё показали через призму полудетского восприятия, где все взрослые – злые и страшные), и преувеличенная любовь мамы (такая горячая, что до инцеста – полшага), и желание спрятаться назад в норку (вернуться в детство, сиречь, в детский дом). Впрочем, такое толкование было бы слишком примитивно, разве не так? Источник: kinoafisha.info
|
22 Ноября 2018 0
Рецензия на фильм «Фантастические твари: Преступления Грин-де-Вальда» |
 Как Волдеморт ни старался, заветное место в заголовке (пусть не первое, но хотя бы после «Гарри Поттер и…») ему не досталось. Яркостью не вышел. А Грин-де-Вальд со своими преступлениями, значит, вышел?Свобода, правда, любовь — это прекрасно. До тех пор пока какой-нибудь змей-исказитель не насадит их на древко и не сделает знаменем своей борьбы за всё хорошее против всего плохого. Геллерт Грин-де-Вальд — отличник не только магии, но и пропаганды: он показывает ужасы будущего (причём не врёт, шельмец) и предлагает защиту. Вот только его «свобода, правда, любовь» сильно отличаются от знаменитых «свободы, равенства, братства». В образцово нацистских традициях он проводит разделение на «нас» и «их»; а свободу понимает не как «возможность делать всё, что не наносит вреда другому», а как возможность делать всё. Что может быть хуже чистого зла? Зло в овечьей шкуре. Волдеморт — классический бабайка, действовавший через насилие и страх; недаром даже будучи старым и немощным арестантом, Грин-де-Вальд над ним насмехался. А сам Грин-де-Вальд проявляет понимание и заботу — и потому гораздо опаснее. Как показывают финал предыдущего фильма и начало нынешнего, ему ничего не стоит втереться в доверие, приручить, приголубить — а в следующую секунду бесстрастно выбросить, сразу после того как выжмет всю возможную пользу. Вдобавок он намного сдержаннее и умнее Волдеморта. Собственноручно убить ребёнка в его детской? Пф-ф, нашли дурака. Но это не значит, будто Грин-де-Вальд добрее, — просто он не разменивается по мелочам, предпочитает действовать с размахом. Куролесит в международном масштабе — в отличие от довольно локального Волдеморта. И армия последователей у него соответствующая: Грин-де-Вальд отнюдь не бунтарь-одиночка, нам показывают-таки его «фанклуб» — сперва сокращённую версию, потом расширенную. Грин-де-Вальд ближе не к Волдеморту, а уж скорее к Мелькору с Сауроном — тоже тем ещё исказителям, харизматикам и специалистам по декорированию чужих ушей макаронными изделиями. Наконец у поттерианы появился реально впечатляющий антагонист. Упоминание персонажей Толкина неслучайно, параллели напрашиваются. Альбус Дамблдор практически назначает Ньюта Саламандера почётным хоббитом — ибо тот не ищет ни власти, ни славы, а борется за справедливость. Второй почётный хоббит — один из друзей Ньюта, маленький герой, которого не принимает в расчёт большой злодей. И манипуляторствующий маг-наставник в наличии. Да тут даже полуэльф имеется (куда ж в поттериане без темы полукровок?..)! Но не Элронд, отнюдь нет. «Друг, вот задание специально для тебя. Не хочешь? Тогда не надо, я всё понимаю, ступай с миром», — кто из местных персонажей мог бы такое сказать? Грин-де-Вальд. И Дамблдор. Да не просто «мог бы» — они примерно это и говорят. Вдобавок схожи по уникальному магическому дару, по обаянию, тривиально по возрасту. Два сапога пара, «ближе, чем братья» — но разошедшиеся по разные стороны баррикад. Волдеморт опять в пролёте: его противостояние с Дамблдором всё же не было противостоянием равных, Том Риддл боялся своего бывшего учителя. Интереса борьбе добавляет третья — официальная — сторона. Министерство магии издавна отличалось пердимоноклями, но в «Фантастических тварях» мракоборцы вообще кидаются авадами на опережение, сначала убивают подозрительное, а потом разбираются (вспомним ситуацию с обстрелом обскура из прошлого фильма). Разумеется, Грин-де-Вальд не упускает случая сыграть на этом: мол, ну и кто тут страшный убийца, угроза магическому обществу, а? Прочувствовав груз возложенной ответственности, Джонни Депп старается изо всех сил. Никаких кривляний — только холодный огонь. Что, несочетаемо? Для рок-звезды магического мира всё возможно! Новички Джуд Лоу, Зои Кравиц, Каллум Тёрнер и Клаудия Ким не отстают. Зато что-то разладилось со «старичками» — точнее, с их персонажами. Одно из украшений первого фильма — пара Якоба Ковальски и Куини Голдштейн — местами выглядит чуть ли не карикатурно. Тут вопрос скорее не к актёрам, а к сценаристу: Роулинг словно начиталась анекдотов про блондинок и насмотрелась ромкомов. Это затронуло и других персонажей: они регулярно принимаются выяснять отношения в неподходящий момент и злоупотребляют штампом «Ты всё не так понял(-а)!» А может, и не ромкомов. Может, самого что ни на есть «мыла». Только вместо Санта-Барбары тут Санта-Криденсия. Криденса Бэрбоуна всюду подстерегают новые страдания и вот-это-повороты, а количество его имён скоро станет солиднее, чем у какого-нибудь дона Педро Хосе Аркадио Аурелиано Марии Хорхе де ла Дорадо. Ох, недаром появились намёки, что третий фильм перепрыгнет в Рио-де-Жанейро. Как известно, должность учителя защиты от тёмных искусств проклята. Похоже, второе место в обойме продолжений культового франчайза тоже навлекло на себя проклятие. Помните вопли до небес по поводу «Последних джедаев»? У «Преступлений Гриндевальда» есть шанс аналогично сотрясти небеса: у двух кинолент хватает сходств. Экшена много, персонажей много, мрачности много, эффектного CG много — а ещё много сложносочинённых завихрений сюжета, сутолоки и оттаптывания собственного канона. К примеру, Минерва Макгонагалл преподаёт в Хогвартсе за несколько лет до своего рождения. И как положено в середине сквозного сюжета, проблемы множатся, а просветов почти не видать. Парадом командуют темы неприкаянности, сожалений, отверженности (где ещё рассказывать про отверженных, как не в Париже?). Будь «Фантастические твари» трилогией, «промежуточность» второго фильма было бы проще пережить. Но не окажутся ли третий и четвёртый фильмы тоже чрезмерно нагнетательными и промежуточными, прежде чем последний наконец возьмётся за расстановку точек? Просветов стало меньше — но к счастью, они до сих пор есть. Хороши и динамический дуэт Ньюта с Якобом, и братские взаимоотношения двух Саламандеров, и мастер-класс по комплиментам от Ньюта, и, конечно же, фантастические твари: они радуют разнообразием облика и мест обитания — животные родом из Шотландии, Японии, Китая, Франции. Хотя титул главной фантастической твари заслуженно принадлежит Грин-де-Вальду. По словам Литы Лестрейндж, нет такого монстра, которого Ньют не смог бы полюбить; Грин-де-Вальд всем своим существом доказывает: есть. И иллюстрирует давнишние слова Ньюта о том, что самое страшное чудовище — человек. Источник: kg-portal.ru
|
16 Ноября 2018 0
Рецензия на фильм «Оцепеневшие от страха» |
 На сонной улице где-то в пригороде Буэнос-Айреса происходит череда странных и пугающих событий. Сначала погибает под колесами автобуса маленький мальчик, затем из соседнего дома неизвестно куда пропадает жилец, а на жившую рядом женщину нападает нечто, исполосовавшее ее тело сверху донизу. Муж, взятый под стражу, твердит о какой-то невидимой силе, хотя сам не понимает, что именно произошло в ту ночь. Трое исследователей паранормальных явлений (вместе с местным полицейским, ничего не понимающим в сверхъестественном) решают провести ночь в каждом из домов, чтобы выяснить, не связаны ли все эти происшествия. Разумеется, до рассвета доживут далеко не все.Дэмиан Рунья (здесь он не только режиссер, но и сценарист) в хорроре работает давно, и «Оцепеневшие от страха» для него не первая работа, но первая, получившая широкую известность за пределами его родной Аргентины. Однако никакого местного колорита здесь нет. Наоборот, все локации подобраны так, что о месте действия ничего не напоминает (кроме, разве что, имен персонажей и редких надписей на испанском). В этом обезличивании есть смысл: перед нами — универсальный сюжет, а не вариации на тему местного фольклора. Для начала надо сказать, что кино, вероятно, многие будут пытаться сравнивать с «Астралом» (на что намекает даже русскоязычный тэглайн), но, на самом деле, здесь куда больше не от классических историй о призраках, завязанных на семейные тайны, а от «Сайлент Хилла» или, может быть, «1408» — за вычетом морализаторства и, опять-таки, семейных коллизий. Это рассказ о том, как медленно, но верно нарушается грань между привычной жизнью и потусторонним миром, куда легко провалиться в любой момент. Разумеется, если находишься в подходящем месте. Как следствие — не ждите обилия скримеров или расчлененных тел. То и другое в фильме присутствует, но акцент сделан на выстраивание параноидальной атмосферы, чему помогают неплохая актерская игра и аккуратная работа с показом собственно призраков. Они, кстати, не совсем призраки в привычном понимании, однако развернутых объяснений на этот счет не последует, по полочкам в финале никто ничего раскладывать не будет. В противовес тому, что можно увидеть во многих современных хоррорах, где куда ни плюнь – детская травма, индейское кладбище или не упокоившийся после смерти психопат-убийца. При этом кино сделано человеком, явно смотревшим многие известные хорроры (от «Кошмара на улице Вязов» до «Паранормального явления»), но не просто запомнившим из них отдельные яркие моменты, а собравшим из вороха жанровых образцов что-то свое, пусть и не слишком оригинальное. Это, пожалуй, единственное, что можно предъявить в качестве претензий: сделано все очень атмосферно и местами даже красиво, без набивших оскомину штампов, но многие любопытные моменты в фильме только обозначены, или же вообще задвинуты на задний план. Источник: disgustingmen.com
|
16 Ноября 2018 0
Рецензия на фильм «Не чужие» |
Судьба кинодрамы "Не чужие" сложилась трагично. Ее задумала и почти завершила съемки Вера Глаголева - актриса, в двадцатилетнем возрасте блестяще дебютировавшая в фильме своего первого мужа Родиона Нахапетова "На край света", и режиссер таких талантливых картин, как "Сломанный свет", "Одна война", "Две женщины". Ее смерть прервала работу над фильмом, и часть съемок в казахских степях завершили ее друзья и коллеги; для того, чтобы картина состоялась, все сделала подруга Глаголевой, продюсер ее лучших фильмов Наталья Иванова.В основе - пьеса Ольги Погодиной-Кузьминой, не раз уже привлекавшая внимание кинорежиссеров, но до экранов дошедшая впервые. Первоначальное название - "Глиняная яма", оно во многом определило стилистику картины: среда обитания героев безлюдна, пустынна, предельно захламлена и кажется заброшенной. Сюда еще ходит поезд, но городок словно вымер, и забытый сумрачный карьер похож на Марс, у которого все в прошлом. Люди здесь привычно месят скользкую глиняную жижу, и вернувшаяся из Москвы красотка Милка впадает в лютую ипохондрию: здесь нельзя жить, а можно только медленно увядать. Дома - навек уставшая мать (умная и точная работа Татьяны Владимировой) и сестра с двумя детишками, задумавшая выйти замуж за парня из Казахстана и уже от него беременная. Мать от такого решения в отчаянии: у этого Рустама свои традиции, своя культура и свои представления о жизни. Он даже на собственной свадьбе, когда кругом русская разлюли-малина, рюмки не пригубит, на клич "Горько!" не реагирует. Тема несовместности культур - кажущейся или реальной - занимает в фильме важное место, поиски точек общности - его сюжет. По замыслу режиссера, "инородец" Рустам в городке - как Марлон Брандо, слетевший из другого мира: по контрасту с хлипкими и вечно пьяненькими местными жителями он кажется надежным и сильным, женщины к нему тянутся. А то, что у него на уме, никто прочитать не сможет - другой язык, другие культурные коды, "Восток - дело тонкое". В этой роли Санжар Мали - фактурный, но слишком монотонно нелюдимый, отрешенный, замкнутый. Впрочем, понятно: его герой пришиблен страшным горем - вся семья погибла под обрушившимся с гор селем, и Рустам теперь пытается начать жизнь с нуля - новую жизнь в чужой стране. И единственное, что еще может его пробудить к действию, - это или древний зов пола, или новая беда, которую еще можно предотвратить. Что и произойдет в финале, который должен всех примирить - хотя бы на время. В ролях сестер-соперниц Милы и Галины убедительны Лилия Волкова и Анна Капалева, обе известны главным образом по сериалам: не очень примелькавшиеся в кино лица - принцип кастинга. И все же главный и самый сильный образ картины - нищета выживания. Все чаще в нашем кино, как нечто естественное и характерное для времени, возникает этот печальный абрис социума без будущего, надежд и видимых идеалов. Уже никто не вспоминает о высоком и вечном, уже как класс отсутствуют в общественном сознании хотя бы проблески интереса к науке, образованию, литературе, искусству - все это заменяет мерцающий в углу телевизор; впрочем, на него тоже никто не обращает внимания. Режиссер может не сосредоточиваться на этом знаке времени, вообще о нем не думать - но не может не отразить торжества того, что великий пролетарский писатель называл "свинцовыми мерзостями дикой русской жизни". Они к нам вернулись, едва вместе с коммунистическим мифом из нашего быта ушел идеал как таковой. Как нечто, к чему стоит стремиться. Как надежда, которая погибает последней. То, что в результате получилось из незавершенного замысла так рано ушедшего от нас режиссера, - несомненно, мелодрама. Она будет особенно близка женской части аудитории - история молодой матери, которая тщетно ищет в жизни опору, история любви от сердца - и по расчету, история о коварной разлучнице, легких соблазнах и о жестоком испытании, которое одно может пробудить в заблудшем нечто настоящее и прочное. Источник: rg.ru
|
16 Ноября 2018 0
Рецензия на фильм «Догмэн» |
После просмотра нового фильма главного режиссёра в современном итальянском кино Маттео Гарроне задумываешься о том, что буддисты были правы, перерождение возможно. Италия будто откатывается в прошлое, а кинематограф наводняют реинкарнации великих классиков, которые, конечно, не столь талантливы. Есть свой Федерико Феллини — бесконечно вторичный, хотя и столь же бесконечно талантливый Паоло Соррентино, любитель жирно стебать и эстетствовать. Есть «Лукино Висконти для бедных» — Джузеппе Торнаторе с его аристократичными манерами и выспренними сюжетами для интеллектуалов (и тоже под конец жизни ударившийся в творческий маразм). А Гарроне — самый что ни на есть настоящий аватар Пьера Паоло Пазолини.Разве что свой творческий путь Гарроне начинал как художник, а не как литератор. Впрочем, и до мастерства великого итальянского провокатора ему пока далеко, хотя он старается — это видно по мощнейшей фреске «Гоморра», которая словно вылеплена по канонам неореализма. С «кино руин» много общего и у «Догмэна» — это снова та Италия, которую вы не увидите на открытках: провинциальная, слегка заброшенная и крайне недружелюбная. И будто отсылающая к классическому дебюту «Аккатоне» Пазолини духом процветающей убогости всего вокруг. Убог и главный герой — Марчелло, владелец парикмахерской для собак, типичный «маленький добрый человек»: он маленький, он добрый, и он самый человечный из всех. Всё по классике, за исключением одной-единственной детали: тяжело припомнить фильм, в котором герой был бы ещё и достаточно глупым для того, чтобы вызывать не сочувствие, а жалость и недоумение. И вот это реально обескураживает. Марчелло вроде как любит всех: и своих собачек, и дочку, с мамашей которой он разведён, и местных криминальных элементов во главе с похожим на Владимира Епифанцева детиной Симоне. И разумеется, местные преступники вовсю пользуются добротой коротышки и ездят на нём — порой буквально: он их по-гослинговски подвозит до места очередного грабежа. Короче, типичный такой персонаж, который всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле, и не может им отказать. И он бы вписывался в незамысловатый криминальный сюжет, сочинённый Гарроне, и фильм был бы классическим примером «гуманного» кино о злом мире, который шпыняет наивного добряка. Но… «Догмэн» неоднократно ставит Марчелло перед зрителем в неловкое положение и заставляет не сочувствовать герою, а недоумённо качать головой из-за его недалёкости и неуклюжести. Марчелло то ночью в квартире, откуда бандиты только что вынесли всё добро, начнёт греметь стульями так, что все, кто есть в доме, уже давно должны были бы всполошиться и вызвать легавых, то с дорогущим мотоциклом Симоне нашкодит и вместо того, чтобы драпать со всех ног, спокойно пойдёт к себе домой, не особо парясь о том, что наутро его может настигнуть возмездие. И ладно бы режиссёр намеренно выставлял героя эдаким итальянским Иванушкой-дурачком, об которого все ноги вытирают. Но в фильме есть финальная сцена, после которой возникает вопрос к Гарроне: что он хотел этим сказать? Режиссёр весь фильм предлагает проникнуться сочувствием к бедолаге Марчелло, а потом вдруг выставляет его если не чванливым хвастуном, то как минимум не таким уж, на самом деле, и добрым. Возможно, тем самым он намекает, что святых нет и что даже самый добрый и мягкий человек может захотеть свои пять минут дешёвой славы, будучи доведённым до отчаяния. Но так или иначе под конец понимаешь, что последние крохи симпатии Марчелло выкашивает из зрителя своими глупыми и необоснованными поступками. Актёр (кстати, тоже Марчелло — Марчелло Фонте), сыгравший главного героя, получил приз Каннского фестиваля за эту роль — и при взгляде на него складывается ощущение, что Гарроне слегка его использовал. Фонте действительно настолько убедительно воплощает маленького, невзрачного и весьма убогого человека, что эта награда носит оттенок издёвки, как будто подтверждает: режиссёр не ошибся в выборе. Снова вспоминаются Пазолини и один из его любимых актёров Франко Читти, которого итальянский классик подобрал на улице и выпестовал в идеального лицедея для своих фильмов: грубого, некрасивого бандита, изначально вызывающего лишь отторжение. Но Пазолини превращал его в олицетворение своих страхов за будущее жителей окраин Рима, добровольно ввергающих себя в стремительное самоуничтожение. Поступки Марчелло тоже в некотором роде самоубийственны, но вот что они олицетворяют, кроме слабости духа и глупости, — непонятно. Источник: kg-portal.ru
|
15 Ноября 2018 0